Военная тюрьма номер 6 представляет собой чрезвычайно уродливую, выстроенную в лучших армейских традициях базу.От остальных баз тюрьму отличают многочисленные сторожевые башни да лишний световой ряд колючей проволоки, ржавыми гирляндами украшающий всё обозримое пространство. Устрашающие сторожевые башни имеют лишь декоративное предназначение, а также используются особенно несознательными заключёнными для настенной живописи и для оправления естественных потребностей.

Сама база состоит из административно-вспомогательных строений и трёх замкнутых двориков для содержания заключённых. На воротах двориков стоит охрана в лице скучающей матрёшки, и пройти заключённому сквозь ворота можно, лишь имея разрешение. В первом дворике содержатся солдаты срочной службы, в основном из боевых частей, чьё поведение начальство сочло удовлетворительным для содержания в посредственной дисциплине и для работ по базе и вне нее. Называется этот дворик вместе с его обитателями «первая рота». В третьем дворике, соответственно в «третьей роте», содержатся проблематичные, агрессивные и склонные к суициду. Там же находится карцер.

Военные тюрьмы принадлежат военной полиции. Как и в большинстве баз Израиля, обслуживающий персонал мужской военной тюрьмы номер 6 почти на половину укомплектован молоденькими девушками. Также как и их коллеги мужчины, они отличаются нервозной крикливостью и подростковой глупостью. Зато среди них на удивление много хорошеньких. Особенное умиление вызывают девичьи крики «подъём!» в 5:30 утра, когда симпатичная заспанная мордашка вваливается в храпящее помещение с раздетыми спящими преступниками. Мальчики-надзиратели, распираемые чрезмерными, несоизмеримыми с их интеллектом, званием и возрастом, чувствами важности и власти, довольно плохо относятся к своим коллегам женского пола, портя их без того непростую службу. Из-за того, что девочки служат 2 года, они занимают лишь посты младших надзирателей. Зато парни, став сержантами, получают возможность заведовать кладовкой со швабрами и распределять дежурных по дворику, и вот тогда они чувствуют, что жизнь их удалась, и гордости их нет края.

Любимым занятием и главной обязанностью обслуживающего персонала являются построения: часами они выстраивают заключённых в шеренги и забавляются с ними в «равняйсь-смирна».Тюремщики в три смены – младшие надзиратели, сержант и офицер – свирепыми голосами внушают строю и индивидуально, что издавать звуки, шевелиться и чесаться после команды «смирно» – не следует. Основной массе солдат в принципе не дано понять, почему нельзя почесать яйцо, если есть чем и что.

Религиозные заключенные стараются отшланговать от работ, прикрываясь потребностью помолиться. Эфиопы любой приказ расценивают как проявление оголтелого расизма. Арабы, как христиане, так и друзы, всячески выражают недовольство тем, что служат в израильской армии, посему считают что их неправомочно посадили. Русским и израильтянам-аборигенам приходилось придумывать индивидуальные причины шлангита.
Во избежание скуки и последующего травматизма персонал всё время занимает солдат: они строятся, чистят камеры, ходят по дворику с орудиями наведения чистоты и имитируют подневольную деятельность. В 20:00 все в своих камерах смотрят новости. Затем камеры запирают. Офицеры-заключённые общение с солдатами стараются свести до минимума и не выползают без нужды за пределы кцинии (место содержания офицеров) во избежание негативных впечатлений.

Сама кциния — это небольшой отделённый забором от двора второй роты бетонный дворик с входом в жилое помещение. В дворике стоит большой навес, представляющий офицерский клуб. Там диванчики и здоровенный телевизор с базисным кабельным пакетом каналов. При входе общественный телефон-автомат. В конце коридора душевые и туалеты. Камеры разных размеров.Питание в общей ротной столовой, но за отдельным столиком. Еда лучше чем в большинстве баз Цахаля, включая офицерские столовые генштаба.