Как я уже сказал, моя функция — помощник прессы. В чем ее суть? В первые дни было непросто разобраться с данным вопросом, потому что работы на объекте как таковой не было совсем. Нам то и дело поручали занятия, не очень-то связанные с нашими непосредственными обязанностями, вроде установки в микст-зоне металлических ограждений. Непосредственно помогать прессе мы начали лишь в день открытия Олимпиады, когда в пресс-центре «Лауры» уже собралось приличное количество журналистов. Многих нужно было снабдить расписанием тренировок, соревнований и прочей информацией. Также довелось помочь в организации нескольких пресс-конференций, на которых проходили презентации лыжных и биатлонных сборных. Когда начались первые соревнования, многие волонтеры, в том числе и я, дежурили в микст-зоне для аккредитованных журналистов и строго следили, чтобы туда не проник никто лишний. Желающих пройти на элитные места для прессы, откуда открывается прекрасный вид на биатлонный стадион и стрельбище, было пруд пруди. Один мужчина даже представился сотрудником ФСБ и заявил, что обеспечивает безопасность микст-зоны. Но никаких подтверждающих сей факт документов бравый парень с обычной волонтерской аккредитацией так и не предоставил и потому ушел ликвидировать угрозу терроризма в другое место.
Строгость допуска в микст-зону возникла не на пустом месте. Дело в том, что места в ней выкупались ведущими мировыми СМИ за огромные деньги. Если же сюда проникнет кто-либо посторонний и сделает эксклюзивное фото или снимет скрытой камерой интервью со спортсменом, а потом опубликует это, многомиллионных судебных исков оргкомитету Олимпиады не избежать.
Работа в микст-зоне в процессе гонок подразумевает не только проверку журналистских аккредитаций. Порой волонтеры вынуждены выступать в роли переводчиков. Многие биатлонисты, как ни странно, испытывают трудности с английским языком и могут изъясниться только на своем родном. Разношерстной армии журналистов, где присутствуют французы, норвежцы, канадцы, немцы и прочие буржуины, не с руки осваивать экспресс-курс русского языка ради пятиминутного интервью. Поэтому волонтеры частенько выступают посредниками в общении между русскоязычным спортсменом и англоязычными акулами пера. Лингвистическая проблема существует только в микст-зоне. Что касается зала для пресс-конференций «Лауры», то он обеспечен системой синхронного перевода на четыре языка, так что в нем царит атмосфера всеобщего взаимопонимания.
В нашей команде помощников прессы, помимо меня, есть еще несколько иностранцев. Это немец Михаэль, для которого сочинская Олимпиада далеко не первая в его волонтерском списке. Томаш и Габи из Венгрии, которые представляют собой семейную пару. Томаш работает на венгерском телевидении комментатором лыжных гонок, а Габи — сотрудница министерства спорта Венгрии. Даже не знаю, почему эти люди, имея такие возможности, отправились на Олимпиаду в качестве простых волонтеров. Тем не менее, никакой высокомерности в их поведении нет, Томаш и Габи — очень простые в общении, доброжелательные и приветливые люди. Наконец, британка Фелисити, которая внешне чем-то напоминает королеву Елизавету и трудится на родине преподавателем английского языка. Осенью, узнав, что ее отобрали для работы на Олимпийские игры в Сочи, она купила учебник русского и стала усиленно его штудировать. Так что у нас получается взаимовыгодный обмен: мы учимся у Фелисити эталонному английскому, а она, общаясь с нами, практикуется в русском.