В середине 60-ых Плучек пригласил в театр молодого, никому неизвестного режиссера Марка Захарова. Когда Захаров объяснил труппе замысел своего спектакля «Доходное место», в зале раздался громкий голос Татьяны Пельтцер: «Ну что это такое! Когда человек ничего не умеет, он сразу лезет в режиссуру…» Но спектакль у Захарова получился гениальный, и Пельтцер изменила мнение о молодом режиссере, с удовольствием работая с ним.
Конец 60-ых — начало 70-ых стал для Татьяны Пельтцер победным временем. В театре она играла множество больших ролей. В театре она сыграла Прасковью в «Старой деве», мадам Ксидиас в «Интервенции», Марселину в «Безумном дне, или Женитьбе Фигаро», мамашу Кураж, фрекен Бок, блистала в спектаклях «Темп 1929? и «Маленькие комедии большого дома». Наконец, бенефисной ролью стала для актрисы тётя Тони в фееричной постановке Марка Захарова и Александра Ширвиндта «Проснись и пой!». Слава Богу, что спектакль был снят на плёнку, поэтому мы и теперь можем наблюдать этот безупречный комедийный стиль, вихрь эмоций, заразительный темперамент, танцы, песни, феерические взлёты по лестницам, стремительные проходы по сцене, полную раскованность и свободу.
В 1972-м она стала народной артисткой СССР — первой за 48 лет существования театра Сатиры. В 73 года она как будто начала новую жизнь. Захаров поставил в театре сатиры пять спектаклей — и все с Пельтцер в главной роли. С его уходом в Ленком актрисе стало чего-то недоставать. Между ней и Плучеком начались размолвки…
В 1977 Татьяна Ивановна покинула Театр Сатиры. Татьяна Ивановна отправилась в Театр имени Ленинского Комсомола к Марку Захарову. Переход в Ленком в 73 года для многих стал неожиданностью, многие считали это безрассудным поступком. После тридцати лет работы в популярнейшем столичном театре, где рядом с другими любимцами публики она оставалась лидером, вдруг поменять всё на свете и начать жизнь сначала — для этого нужен особый характер. У Татьяны Ивановны он был. Азартный, рискованный.
И в 85 лет Пельтцер делала все вопреки рекомендациям врачей: курила, пила крепчайший кофе, все время бегала. У нее был очень крепкий сон. Одна из ее подруг вспоминает, что однажды в открытое окно гостиничного номера влетел голубь и уселся на голову спящей Татьяны Пельтцер, а она даже не проснулась.
В последние годы жизни Пельтцер стала терять память. Огромный скандал тогда вызвала маленькая заметка в прессе о том, что Пельтцер попала в психиатрическую больницу. Причем не в элитную, а в простую, районную. Душевнобольные враждебно приняли актрису и жестоко ее избили. Узнав об этом, в Ленкоме приложили усилия, и ее перевели в хорошую клинику.
После Татьяна Ивановна снова вернулась в театр, но это уже был совершенно другой человек. Она с трудом передвигалась, уже не могла запоминать текст, постоянно путала реплики. Но вся труппа, горячо любящая актрису, хотела, чтобы она играла. Тогда специально для нее Марком Захаровым был поставлен спектакль «Поминальная молитва». Для нее Григорий Горин написал роль старой еврейки Берты. Надо было видеть, как Александр Абдулов, игравший ее сына, выводил Пельтцер на сцену — выводил так бережно, словно она была хрупкой драгоценностью, фарфоровой чашечкой тонкой китайской работы.
Эта роль была практически без слов, так — пара реплик. Но зрителям не важно было, что она говорит. Каждое появление ее на сцене сопровождалось безумной радостью и ликованием. Зрители были счастливы от того, что видят ее. Это было счастье со слезами в глазах. Все понимали, что прощаются с великой актрисой.
В 1992 году после нервного перенапряжения Татьяна Ивановна вновь попала в больницу. Там, предоставленная самой себе, неуёмная и непоседливая, она упала и сломала шейку бедра. Для 88-летнего человека исход был один…
Похоронили Татьяну Ивановну на Немецком кладбище.