Каждая девочка мечтает быть принцессой. Некоторые пытаются осуществить мечту, выйдя замуж за принца. Другие поступают проще: называют себя особами королевских кровей. И таких случаев в истории немало. Вспоминаем самые яркие.
Источник: informdetox.com
Седовласая дева
Первое официально зафиксированное явление лжепринцессы произошло на рубеже XIII и XIV веков. История такова. Жила-была девочка Маргарет. Отец — норвежский король Эйрик, дед — король Шотландии Александр, мать умерла. Однажды дед погиб, упав с лошади. В Шотландии началась борьба за власть. В итоге решили, что править страной будет Маргарет, а в силу малолетства поможет ей в этом регентский совет. Будущее распланировали на долгие годы: повзрослев, крошка Марго должна была выйти замуж за будущего короля Англии принца Эдуарда, тем самым поспособствовав объединению Англии и Шотландии. Но, как говорится, хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах.
Шестилетняя принцесса с сопровождающими выехала из отчего дома в свое королевство, но, когда корабль плыл мимо Оркнейских островов, девочка заболела, а затем и умерла. Тело ее было возвращено на родину, в Норвегию, принято отцом и похоронено. В Шотландии вновь начались волнения. На таком фоне грех было не ожить Норвежской деве, как звали шотландцы свою юную королеву. И это случилось.
Источник: encrypted-tbn0.gstatic.com
Появившаяся в 1300 году в Бергене женщина заявила, что она и есть Маргарет, законная престолонаследница, что она вовсе не погибла, а была вывезена в Германию некими шотландцами — представителями другого претендента на трон. Ее сопровождал муж-немец, на вид ей было лет 40, и, по словам очевидцев, в волосах просвечивала седина. Истинная же Маргарет, если б осталась жива, была бы к тому моменту 17-летней девушкой. Лгунью и ее мужа заключили под стражу, а затем, в 1301 году, по свидетельствам Исландской хроники, «женщина, назвавшая себя дочерью короля Эйрика, была сожжена, а ее муж обезглавлен». Ходили слухи, что таким образом готовился переворот.
Несмотря на наивность маскарада, возник культ невинно убиенной, паломники упорно шли на место ее казни, а через 60 лет там и вовсе построили церковь Святой Маргариты-мученицы. Напрасно взывал епископ Аудфинн, знавший подлинную Маргарет: «...Она не была дочерью короля Эйрика и королевы Маргариты, ибо родилась на двадцать лет ранее того дня, когда король Эйрик праздновал свою свадьбу...» — церковь Св. Маргариты процветала еще в течение веков и была разрушена только в период Реформации — среди прочих католических храмов.
Источник: upload.wikimedia.org
По-царски искривленный палец
Одной из самых известных среди «оживших» после расстрела царской семьи детей Николая II была некая Анна Андерсон, называвшая себя младшей из княжон — Анастасией. Она утверждала, что от пуль ее спасли драгоценности, находящиеся в корсете, а из подвала дома Ипатьева ее вывел солдат по фамилии Чайковский, затем переправивший княжну в Румынию. На ее теле были обнаружены шрамы от огнестрельных ранений, и так же, как у княжны, был искривлен палец на ноге (это потом стало одним из главных аргументов тождества).
Все началось в 1920 году, когда берлинский полицейский спас пытавшуюся броситься с моста неизвестную. Девушку без денег и документов определили в психиатрическую клинику для бедных, где она провела полтора года. Там благодаря соседке по палате Марии Пойтерт и зародилась эта история. Что послужило толчком? Чрезмерное возбуждение Анастасии при виде фото царской семьи в журнале? Легкое сходство с лицами на фото? Ее славянский акцент? Разговоры соседок о жизни в России вообще или рассказ неизвестной девушки о том, что во время екатеринбургского расстрела горничная «бегала с подушкой в руках, пронзительно крича»? Выйдя из клиники, Мария была уверена: ее соседка — одна из царских дочерей.
Источник: informdetox.com
Дальше пошло по цепочке. Первым на «опознание» приехал знакомый Пойтерт, бывший капитан императорского полка, затем другие, знавшие Анастасию. Мнения разделились, но слух пошел.
«...Если вдруг это и впрямь окажется наша малышка! Одному Богу известно! И представьте себе: если это она, там одна, в нищете, если все это правда», — пишет взволнованная великая княгиня Ольга Александровна воспитателю императорских детей Пьеру Жильяру. И тот едет на встречу со своей «воспитанницей», которую к тому времени уже поселила у себя в доме баронесса Мария фон Кляйст. Результат таков: «В ней нет ни малейшего сходства с великой княжной Анастасией, каковой я ее помню…» Но вдруг в ее воспоминаниях всплывают какие-то домашние прозвища, она наливает духи на ладонь особым, характерным для княжны движением, говорит о фарфоровой собачке на комоде — и сомнения вновь одолевают скептиков. И пусть она отказывается говорить по-русски, ведет себя то как простолюдинка, то как королева, отличается скверным характером и неуравновешенной психикой, желающих поддерживать и содержать Анну-Анастасию оказывается достаточно.