Я иногда помогаю людям оценивать разные вещи - от мебели, до сервизов, от ложек, до книжек. Делаю я это совершенно бесплатно, это мое хобби. Иногда покупаю что-то для себя, но чаще просто люблю копаться во всяких старинностях. И вот однажды позвала меня одна молодая пара на помощь по разборке квартиры их умершей бабушки. Просят - помогите нам понять, что здесь есть ценного, а что проще выбросить, - а мне только в радость. Квартира большая, трехкомнатная, старая - всё, начиная от ремонта до мебели, годов этак 50-х прошлого столетия. В квартире куча народа, видимо родственники - в зале мужчина с женщиной вытаскивают вещи из шкафа, на кухне откручивают люстру, в спальне покупатели торгуются за старый спальный гарнитур, какой-то молодой человек ходит туда-сюда с коробками и ящиками. В общем такой вселенский хаос в отдельно взятом помещении.

И среди всего этого бегает ребенок лет четырех, всех дергает, плачет, видимо уже устал от столпотворения и непонятных родительских дел. Мама его, молодая девушка, пытается угодить всем - покупателям, мне, подсказывает родственникам, что куда паковать и одновременно ловит по всей квартире этого ребенка, чтобы он никуда не залез. Усталость на ее лице весьма заметна, она пытается слушать, что я говорю, но ребенок орет так пронзительно, что это бесполезно.

И тут я вспоминаю детство своего сына, нашу квартиру без ремонта и спрашиваю хозяйку:
- Вы ремонт делать планируете?
- Конечно! Как только вывезем все отсюда, сразу будем обдирать до стен.
- У вас в серванте стоит баночка с карандашами - дайте ребенку и разрешите ему рисовать на обоях.

Я еще никогда не видела такого удивительного просветления на лице. Мамочка побежала в комнату, схватила эту банку и, поставив рядом с собой сына, быстро нарисовала на обоях рожицу. Ребенок замолчал, посмотрел на маму с восторгом и замиранием сердца, вытащил другой карандаш и принялся самозабвенно выписывать разноцветные каракули. Я пробыла у них около часа, разбирая завалы из старых вещей, за это время я услышала раз сто слово "Спасибо", потому что ребенка никто не видел, а из коридора было слышно лишь сопение и хруст карандаша по стене