Бактерии способные сгноить заживо, снять кожу с костей или убить за 24 часа. Самые опасные и самые хищные.

Наше любопытство завораживают хищники... Мы любим шоу о дикой природе, об акулах, больших кошках, мы всегда с упоением наблюдаем противостояние убийцы и его жертвы. Мы переживаем за антилопу, пришедшую на водопой, и нильского крокодила, сосредоточенно ждущего её под мутными водами древней реки, чтобы в нужный момент, выверенный эволюцией, сам естественный отбор свершился и сравнил, кто из них всё же сильнее, быстрее, проворнее, кто будет жить, а кто будет съеден. С таким же гипнотическим интересом мы завороженно читаем о болезнях и эпидемиях, унесших жизни людей или угрожающих им сейчас. Эбола, Марбург, лихорадка Зикка, Дэнге, малярия, сотни смертельных патогенов... нам интересно – кто же самый опасный из них?
Мы боимся. Мы смотрим сериалы про зомби и пандемии, проецируя возможные последствия глобальных катастроф на нашу реальность. Мы боимся. Но мы обманываем себя каждый божий день. Мы врем себе, делая вид, что не замечаем войны, которая идёт каждую секунду. Войны нашего тела с миллионами хищников, готовых нас сожрать. И они не прячутся где-то под водой или в далеких джунглях, они – повсюду. Они прямо на вашей коже. Всегда. С самого рождения они ждут, когда вы ослабнете и позволите им войти. И они всегда побеждают, даже если ждать придется всю вашу жизнь. Потому что они – гнилостные бактерии, микромир гниения, тлена и разложения. А мы – всего лишь часть этой экосистемы.
Сегодня о бактериях – пожирателях плоти рассказывает ваш непопулярный ScientaeVulgaris.
Некроз и пингвиний суп
“Давайте разделимся”, – скажу я любимую в фильмах ужасов фразу, но я имею в виду не нас с вами лично, а заболевания и патологические процессы. Лично я, когда слышу слова некроз или сепсис, то представляю себе полярника 19-го века, в ушанке, почерневшими пальцами сжимающего алюминиевую кружку с пингвиньим супом, или викинга, нюхающего рану собрата и со словами «Она плохо пахнет», отправляющего друга из палатки интенсивной терапии прямо к Одину. Но если мы хотим углубиться в дебри гнойной хирургии и дойти до некротического фасциита, снимающего мясо с костей заживо, придется начать с начала. Хотя бы с гангрен.

Гангрена – это, прежде всего, некроз. Где-то что-то в организме начало умирать - пока не вы лично, но ваше тело. Чаще всего это связано с тем, что доступ крови к участку вашей тушки прекратился. Клетки лишились кислорода, питательных веществ и стали массово откидывать клеточные копытки и отходить к клеточным божкам. Это может быть обморожение, сильный ожог, атеросклероз, тромбоз или ещё какая неприятность, в результате которой какая-то часть вашего тела внезапно стала холодеть, обрела бледный, а затем и мраморно-синий цвет, и в итоге с жуткими болями и запахом тухлого мяса потемнела.
Характерный пример – "траншейная стопа", когда солдаты успевают намокнуть в около-нулевую температуру, но не успевают просушить портянки.

И вот, перед вами – та самая киношная картинка с черными пальцами. Знакомьтесь – это сухая гангрена, и она представляет собой медленно растущий некроз. Обескровленный участок продолжает чернеть и усыхать. Напоминает он по цвету вяленое мясо. Это, собственно, и есть процесс мумификации, но только частично и на ещё живом теле. Дальше умирающие клетки выделяют токсины, отравляющие соседние ткани, и черная иссохшая плоть расползается, медленно поглощая остальное тело, превращая его в почерневшую мумию.
Смерть наступает, когда гангрена доходит до внутренних органов или заражение переходит на другой, более активный уровень. Изредка она двигается настолько медленно, что организм успевает её изолировать, и сам отсекает гниющую плоть, и тогда вы как гигантская ящерица просто теряете конечность, а культя медленно заживает. Но сухая гангрена – это практически невозможный вариант... Если бы всё было так просто, то и Людовик XIV и Юлия Началова были бы живы... Реальность несколько сложнее.

Некроз – это ведь, как правило, следствие травмы, болезни или других проблем. Не важно, что вызвало его – закупорка сосуда в стопе диабетика или тромб. Важно то, что любой некроз, как и обычный порез, укус мухи, царапина, ссадина, или игла шприца, катетер в вене... любое лишнее отверстие в вашем тельце – да хотя бы банальное пулевое ранение – открывают двери настоящим хищникам. В ткани попадает инфекция. И если ваша иммунная система не справится, развивается сепсис, а время для вас начинает лихорадочно ускоряться. При сепсисе смерть может наступить в течение 24 часов. То же происходит и с гангреной: как правило, организм не успевает её изолировать, к мумификации присоединяются патогены, а заражение становится системным.
Продолжим разделяться – сепсис не болезнь. Это воспаление, ответ вашего организма на вброс в него огромного количества токсинов и продуктов жизнедеятельности гноеродных бактерий. И именно сепсис – одна из самых частых причин смерти при экстренной госпитализации, и бич систем здравоохранения многих стран. Только США потратили за 2013 год 23,6 млрд. долларов на 1,3 миллиона пациентов с диагнозом “сепсис”. Тяжелый сепсис может привести к летальному исходу примерно у 20–35% людей, а септический шок – к летальному исходу у 30–70% людей. Это выше, чем у некоторых штаммов Эболы. И вызывает его не вирус из джунглей, а банальное население поверхностей вашей кожи и ваших слизистых.