76 лет назад – 8-го февраля 1944 года - был предъявлен Ультиматум о капитуляции командованию немецких войск, окруженных в так называемом Корсунь-Шевченковском "котле"

76 лет назад – 8-го февраля 1944 года – «вежливые люди» поставили Ультиматум перед командованием немецких войск, заблокированных в так называемом Корсунь-Шевченковском "котле". К этому времени вся территория, занимаемая противником, полностью простреливалась советской артиллерией. У окруженных немецких частей заканчивались продукты и боеприпасы. Снабжение по воздуху было ненадёжным и недостаточным. Поскольку все госпитали остались по ту сторону «котла», немецкие раненые были без стационарной медицинской помощи, их пытались эвакуировать самолётами (сколько могли, но этого тоже было недостаточно). Дальше их ждало только уничтожение, сопротивляться было бесполезно и бессмысленно – об этом говорилось в тексте Ультиматума, и далее излагались конкретные предложения советского командования, приведенные ниже:
«… Во избежание ненужного кровопролития, мы предлагаем Вам принять следующие условия капитуляции:
1. Все окруженные немецкие войска, во главе с Вами и с Вашими штабами, немедленно прекращают боевые действия.
2. Вы передаете нам весь личный состав, оружие, все боевое снаряжение, транспортные средства и всю технику неповрежденной.
3. Мы гарантируем всем офицерам и солдатам, прекратившим сопротивление, жизнь и безопасность, а после окончания войны возвращение в Германию или любую другую страну по личному желанию военнопленных.
4. Всему личному составу сдавшихся частей будут сохранены: военная форма, знаки различия и ордена, личная собственность и ценности, а старшему офицерскому составу, кроме того, будет сохранено и холодное оружие.
5. Всем раненым и больным будет оказана медицинская помощь.
6. Всем сдавшимся офицерам, унтер-офицерам и солдатам будет обеспечено немедленное питание.
Ваш ответ ожидается к 11:00 9-го февраля 1944 года по московскому времени в письменной форме через Ваших личных представителей, которым надлежит ехать легковой машиной с белым флагом по дороге, идущей от Корсуня через Стеблев на Хировку.
Ваш представитель будет встречен уполномоченным русским офицером в районе восточной окраины Хировки 9 февраля 1944 года в 11 часов 00 минут по московскому времени. Если Вы отклоните наше предложение сложить оружие, то войска Красной Армии и Воздушного Флота начнут действия по уничтожению окруженных Ваших войск и ответственность за их уничтожение понесете Вы.
Подписи: Жуков, Конев, Ватутин».
Вручить Ультиматум советское командование доверило генералу Савельеву – заместителю командира 5-го механизированного корпуса (он ранее руководил группой танкистов, прорвавшихся в Звенигородку 27-го января и тем самым сомкнувших кольцо окружения со стороны Первого Украинского фронта). Генерала Савельева, отправившегося к немцам с белым парламентерским флагом, сопровождали ещё двое военнослужащих Первого Украинского фронта, включая переводчика.
Получив на руки текст Ультиматума, немецкие генералы, посовещавшись, приняли решение тянуть время. Вариант о капитуляции не рассматривался ими с самого начала: никто не питал иллюзий, что им обеспечат нормальные условия нахождения в плену, тем более посреди зимы. В предыдущем, так называемом Сталинградском «котле» (ровно годом ранее), в первую же неделю после капитуляции умерло 25 процентов пленных немецких военнослужащих – от голода, болезней и переохлаждения. С другой стороны, сейчас у них была надежда на успешные действия немецких танковых соединений, которые как раз в эти дни пытались пробить «гуманитарный коридор» через советское оцепление и разблокировать окруженных. И хотя танкисты, неплохо начав свою Операцию «Ванда» 4-го февраля, были через несколько дней остановлены советской обороной, но ещё была надежда, что они смогут собраться с силами и сделать ещё одну попытку прорваться.
Поэтому, в окончательном варианте было решено: не отвечать на Ультиматум вообще (ни «да», ни «нет»), но воспользоваться этой передышкой (до 11 часов 9-го февраля), чтобы подготовить силы для прорыва из окружения.

Генералу Савельеву, ожидавшему ответа в немецком штабе, было сказано, что он может возвращаться обратно, а ответ они дадут тогда, когда посчитают нужным. Начальник штаба, изложивший это Савельеву, захотел напоследок ввести его в заблуждение относительно реального состояния дел, особенно с продуктовым снабжением (а немцы в «котле» питались по нормам блокадного Ленинграда), и будничным тоном предложил Савельеву совместно употребить спиртные напитки. Тот ответил согласием (исключительно из вежливости), на столе появилась бутылка французского коньяка – и тут выяснилось, что в немецком штабе нет даже рюмок или бокалов, вообще никакой посуды.
Найдя наконец несколько стаканчиков для ополаскивания зубов, немецкий генерал наполнил их до краёв и предложил Савельеву сказать тост. После этого они выпили, и сразу же было налито по второму разу: немецкий генерал сначала хотел напоить Савельева и выведать у него какие-нибудь секреты. Но потом сообразил, что всё равно не сможет проверить достоверность информации, полученной подобным путём, поэтому сразу после второго стакана они расстались, пожав друг другу руки на прощание. Генерал Савельев благополучно вернулся обратно в расположение своих войск, и можно сказать – ему очень повезло. Пройдёт ещё один год – и в аналогичной ситуации немцы расстреляют двух советских офицеров-парламентеров Второго Украинского фронта, отправленных с таким же Ультиматумом в окруженный город Будапешт. А годом ранее, в ходе Сталинградского контрнаступления, в селе Арбузовка был убит эсэсовцами ещё один парламентер - полковник Емельян Лисичкин (однофамилец моего деда, Петра Лисичкина), пытавшийся склонить их к добровольной капитуляции …
По истечение срока Ультиматума, т.е. с 11 часов 9-го февраля, в связи с отсутствием положительного ответа, советские войска начали генеральную атаку с целью расчленения и уничтожения окруженной группировки противника.
Крайне интенсивно работала в эти дни наша артиллерия, уничтожая живую силу противника. Как характеризовал эти действия майор Кампов (из штаба Второго Украинского фронта): « … Так мы сметали деревню за деревней, где окопались немцы,- мы устроили им настоящее кровавое побоище. Боюсь, что во время него погибли и некоторые из наших - жители этих деревень; это одна из самых жестоких сторон такой войны ...».
Попытки немецких частей вырваться из окружения неизменно отражались организованным сосредоточенным огнем. Измотав и обескровив противника в оборонительных боях, советские войска тут же переходили в атаки. Ударами со всех направлений они отсекали, а затем уничтожали отдельные группы и гарнизоны опорных пунктов. Советская авиация наносила удары и по аэродрому в Умани, с которого немецкие самолеты вылетали в район окруженной группировки. В результате одного из таких налетов было уничтожено на земле 29 самолетов и значительное количество повредили.
В течение 9-го февраля был очищен от немецких войск райцентр Городище и весь прилегающий район, после чего части 52-й армии Второго Украинского фронта развернули наступление непосредственно на расположенный севернее г. Корсунь-Шевченковский (в те дни он ещё назывался просто Корсунь, его позже переименуют победители). С противоположной стороны, с северо-востока, к Корсунь-Шевченковскому продвигались части 27-й армии Первого Украинского фронта.
К 12 февраля внутренний периметр вокруг окруженной группировки противника составлял 35 км. Весь «котел» имел в поперечнике не более 12 км. На этом небольшом пространстве сгрудились все оставшиеся немецкие войска (около половины от их первоначального состава). О положении немецких войск свидетельствуют показания командира 246-го пехотного полка 88-й пехотной дивизии, взятого в плен: «… Зажатые в кольце, части нашей дивизии были перемолоты. Начиная с 15 февраля полк, которым я командовал, перестал существовать как единая воинская часть. Штаба у меня фактически не было, большинство офицеров выбыло из строя …».
Взятый в плен врач танковой дивизии СС «Викинг» на допросе показал: «… Наш лазарет и перевязочный пункт были расположены в Корсунь-Шевченковском. За период с 1 по 14 февраля к нам поступило 440 легкораненых солдат и офицеров. Тяжелораненые в лазарет не поступали. Мне известно, что офицеры, выполняя приказ Гитлера, пристреливали всех тяжелораненых немецких солдат».
Советское наступление облегчалось ещё и тем, что немцы сами оттягивались к юго-западной «стенке котла» - к месту своего будущего прорыва из окружения …
На фото: мемориал в Корсунь-Шевченковском.

Авторский пост