Уже никого не удивляет обилие абсолютно безголосых певиц в шоу-бизнесе. Посеянные в конце XIX века семена десакрализации искусства дали бурные всходы. Петь, рисовать, сочинять стихи, писать романы, и все это издавать и опубликовывать теперь может кто угодно. И, невзирая на степень одарённости, выставлять на всеобщее обозрение.

Среди исполнителей вторых партий оперы «Кир в Вавилоне, или Падение Валтасара» Джоаккино Россини была одна певица, которая не только выглядела некрасивой сверх всякой меры, но и вдобавок была абсолютно безголосой. Тщательно проверив всё, на что способны её голосовые связки, композитор обнаружил, что прилично звучит в её исполнении только одна нота: си-бемоль первой октавы. Недолго думая, композитор написал для неё арию, в которой певице надо было петь лишь эту ноту, а весь остальной музыкальный материал был поручен оркестру.
Ария Chi disprezza gli infelici (Кто презирает несчастных) понравилась публике и вызвала аплодисменты. Однотонная певица была счастлива и почувствовала себя настоящей звездой!
- У меня никогда не было такого успеха! – поразилась она.
- Охотно верю, - согласился Россини ...
Сам же композитор оценивал оперу как явный провал. Для послепремьерного фуршета им был заказан торт из марципанов в виде корабля. На его вымпеле было написано «Кир». Мачта была сломана в нескольких местах, паруса порваны в клочья, само судно лежало на боку, плавая в море крема. Все собравшиеся смеялись.

«Певица одной ноты» в опере Россини это ещё цветочек. Настоящей вишенкой на торте метакогнитивного эффекта Даннинга-Крюгера стала американская сопрано Флоренс Фостер Дженкинс (Florence Foster Jenkins). Голос Флоренс был уникальным в том смысле, что никто до неё не осмеливался так петь для широкой публики. У неё полностью отсутствовали музыкальный слух и чувство ритма, она совершенно не могла держать ноту. «Она кудахтала и вопила, трубила и вибрировала», — писал критик Даниель Диксон в декабре 1957 года, вспоминая мадам Дженкинс. Её постоянный на протяжении многих лет аккомпаниатор Косме Макмун с трудом мог подавить смех во время её концертов. «Когда приходило время петь, она забывала обо всем. Ничто не могло её остановить. Она думала, что она великая артистка», — рассказывал он. Смех публики, доносящийся из зала, Флоренс расценивала как проявление профессиональной зависти.

Не меньшее удивление вызывает позиция общества, как будто не замечавшего, что на сцене даже не дилетант, а неадекватный человек! Какими мотивами руководствовалась публика, осыпавшая под крики «Браво» мадам Дженкинс многочисленными букетами? Что заставило в 1937 году звукозаписывающую студию Meloton Recording предложить ей записать грампластинку? Здравомыслящему человеку это трудно понять. Кстати, мадам Дженкинс проявила весьма оригинальный подход к студийной работе. Репетиции и настройки аппаратуры были ею отвергнуты. Она просто пришла и запела, все дорожки диска были записаны с первого раза. После прослушивания записей она назвала их «превосходными» и потребовала, чтобы грампластинки были отпечатаны именно с них.
Долгое время так называемые «поклонники» мадам Дженкинс упрашивали её выступить на самой престижной сцене Нью-Йорка — в Карнеги Холл. Наконец уговорили. 25 октября 1944 года 76-летняя Флоренс даёт там сольный концерт. Ажиотаж был таким, что все билеты были распроданы за несколько недель до представления, и цена на них достигала 20 долларов. Через месяц после своего триумфа, 26 ноября 1944 года Флоренс Фостер Дженкинс умерла. «Они такие невежи, такие невежи!» — сокрушалась она по поводу многочисленных насмешливых газетных отзывов на выступление в Карнеги Холл. Начисто лишённая самоиронии, мадам Джекинс не выдержала критики в свой адрес.
По мотивам жизни певицы было поставлено несколько пьес, сняты фильмы. Последний вышел в 2016 году, главную роль исполнила Мерил Стрип.

(с) Океан между Нот

Источник: