Упс...... 
Сегодня в Мире
— застенчивая брюнетка с голубыми линзами и сдержанной однообразной мимикой. Видно, что роль женщины ей пока дается с трудом, как
будто вот-вот сорвется и проявит что-то мужское, как будто пытается говорить на иностранном языке, который хорошо знает, но словарный
запас еще не очень велик, поэтому она использует только несколько хорошо заученных выражений.
К Мелиссе приходит бойфренд, щуплый парень маленького роста. Вместе с двухметровой Мелиссой они смотрятся как парочка космических
разбойников из фильма про миелофон — этакие инопланетяне в чужих телах. Только вместо миелофона парень крутит в руках четки. Он инженер.
Его имя в переводе означает «счастье».
Раньше я считала, что есть "нормальные люди" и "гомосексуалисты". В последних нет ничего плохого, у них свой особый мир. Еще где-то
отдельно есть транссексуалы, которым надо просто сделать операцию и все будет в порядке. А еще есть извращенцы, но это психи, которых
надо лечить. Айсу и Мелисса точно не психи и не извращенцы. Заинтересовавшись этой темой в Стамбуле, я стала подозревать, что турецкая,
а может быть, и вообще человеческая сексуальность устроена куда более загадочно и вызывает больше вопросов, чем ответов.
Темнеет. Мелисса со своим «счастьем» уходит спать — сегодня она не работает. Айсу не хочет, чтобы я видела ее в образе шлюхи, и вежливо
выгоняет меня на улицу.
Я иду по улице Абиде-Хуриет, где они обычно работают. Это очень бедный, серый, замусоренный район, такие есть в любом
мегаполисе — и на Западе, и на Востоке. На улице пусто, но можно встретить других проституток-трансвеститов, которые
ловят проходящие машины.
Они выглядят как обыкновенные проститутки, только крупнее, как будто прошло сто лет и люди в среднем выросли сантиметров
на десять. Как только вдалеке появляется полиция, они, цокая каблуками по мостовой, скрываются в переулке, но через минуту
выходят обратно. Проституция в Турции законом не запрещена — можно зарегистрироваться и работать. Но транссексуалам
зарегистрироваться сложно: у них паспорта мужские, синего цвета (женщинам полагаются розовые).
Я всматриваюсь в лица этих мужчиноженщин, пытаясь разглядеть хоть какие-то чувства. Но их лица как маски: они вежливы,
дружелюбны, но абсолютно непроницаемы. Все их проявления ограничиваются стандартным набором движений, рассчитанных на то,
чтобы привлечь клиента. Я знаю, что они, скорее всего, очень бедны, что многие из них курдские беженцы или иммигранты,
низшие слои общества. Но от этого понять их не проще.
Ко мне подходит официант из соседнего бара, начинает ныть, чтобы я пошла с ним, предлагает 50 лир за 5 минут. Я спрашиваю
у сидящих рядом мужчиноженщин, почему он не обращается к проституткам.
— Мы их не любим, — отвечает мне шимейл по имени Чала, — мы боимся, что они нас убьют.
Почти каждый месяц в Стамбуле можно услышать об убийстве транссексуала. Зачем они это делают?
ГЕЙ_ПАРАД
