О макияже в те мрачные времена речи тем более не шло, впрочем, как и о гигиене. Пример Изабеллы Кастильской, которая по обету не мылась 25 лет, говорит о многом.
Кошмар закончился с наступлением эпохи Возрождения. Человек Ренессанса стряхнул с себя воспоминания о мрачном прошлом в обществе тощих немытых страхолюдин и начал радоваться жизни. Радость, разумеется, нашла свое выражение и во взглядах на слабый пол. Женщины эпохи Возрождения постепенно обрастают плотью.
По-прежнему ценится бледность кожи. Кроме того, идеал красоты обязан быть блондинкой или рыжей: женщины Ренессанса – это целая поэма длинных, волшебных, струящихся волос светлых оттенков.
Постепенно идеальные женские плечи делаются все более и более широкими и округлыми, шеи – длинными и стройными, а фигуры – жизнерадостно упитанными.
Эпоха барокко в любви к ярко выраженной телесности зашла гораздо дальше: тогдашний женский идеал – настоящее торжество целлюлита и жировых отложений.
Женщину выбирали, как окорок, так, чтобы ее было как можно больше. Красавицы того времени, кажется, измерялись исключительно в ширину.
Конец этому ужасу положил короткий период легкого эротичного рококо. В моду вошли тонкие, но при этом округлые лица с едва намеченным вторым подбородком и приятными щечками, пикантные чуть вздернутые носики и маленькие пухлые рты, подчеркнутые косметикой.
Объемные складки на боках и обвисающие под тяжестью неправедно наеденного животы резко перестали котироваться. Вес был снижен до небольшой упитанности: чтобы у дамы в раздетом виде и без корсета наличествовала талия, но при этом взгляд не упирался бы в торчащие ребра.
Добила толстушек мадам де Помпадур – маленькая (полтора метра с париком и перьями), стройная, с округлыми локотками и изящными ножками и на высоких каблуках, которые сама же придумала.
Последовавший за рококо классицизм, со своим стремлением к строгости и гармонии, в целом тоже не поощрял ни телесные излишества, ни недостаток веса: требовалось нечто среднее, не оскорбляющее взор.