В 1976 году Брондуков снялся у режиссера Эмиля Лотяну в картине «Табор уходит в небо» и в комедии режиссера Виталия Мельникова «Женитьба» по пьесе Гоголя. Удачной была роль Брондукова и в еще одной комедии Георгия Данелии «Осенний марафон», а так же он с большим успехом снялся у Эльдара Рязанова в фильмах «О бедном гусаре замолвите слово», «Гараж» и «Жестокий романс». Комедийный талант Брондукова проявился в фильмах «Смотри в оба», «Раз на раз не приходится» и «Зелёный фургон», в котором он прекрасно справился с ролью милиционера Грищенко.

В 1980-е годы Брондуков сыграл одну из самых запомнившихся зрителям ролей - инспектора Лестрейда. В знаменитый сериал о Шерлоке Холмсе Борислав Николаевич попал благодаря Алле Демидовой, которая обратила на Брондукова внимание своего мужа, являвшегося одним из авторов сценария сериала. Брондукова пригласили на семейные посиделки, где присутствовал режиссер Масленников, который сразу сказал: «Боренька, ты нам очень подходишь, но вот речь... Не очень она у тебя «английская». Извини, но мы тебя переозвучим». В результате Лестрейд заговорил в фильме голосом актера Игоря Ефимова. Но Брондуков всегда был рядом с Ефимовым в студии озвучания и подсказывал, как лучше произнести ту или иную фразу.

Позже Брондуков сыграл эпизодические роли в картинах «Спортлото-82», «Мы из джаза» и «Опасно для жизни», но появляясь в фильмах даже в небольших ролях, он неизменно вызывал улыбку зрителей. Екатерина Брондукова рассказывала: «Думаю, Бронечка понимал, что Гамлета ему вряд ли предложат, он знал свои возможности и всегда говорил: «Черт с ними, с главными ролями! Вы дайте мне хороший эпизод, и я из него сделаю конфетку!».
Актер очень точно угадывал и выражал характер современников, работал, не щадя себя, и постоянно переезжал на съемки из города в город. Он снимался в Москве, Киеве, Одессе и Ленинграде, бывал дома пару месяцев в году и практически не отдыхал, в результате чего у него случился первый инсульт. Екатерина Брондукова рассказывала: «Это случилось ночью. Все спали. Вдруг Бронечка проснулся и пошел на кухню. Слышу, что-то разбилось. Думаю: «Ах, неаккуратный…» Его долго не было, потом пришел и лег. Но я почувствовала что-то странное. Он все время поднимал руку, а потом бросал ее, как плеть. Я встала, включила свет, вижу, Бронечка лежит с перекошенным ртом, ничего не в силах сказать. Начались «скорые». Одна, другая, третья. Забрали в больницу. Я тогда света белого не видела. У Бронечки отнялась речь. Я начала с ним заниматься сценической речью. И научила говорить заново. Он быстро стал поправляться, начал ходить на рыбалку… Это был 1985 год».

После лечения артист справился с болезнью, но ему стало тяжело произносить текст, и поэтому более тридцати ролей, сыгранных позднее 1985 года, часто снова озвучивал Игорь Ефимов или украинский актер Анатолий Юрченко. А в 1993 году у Брондукова случился второй инсульт, после которого его жена Екатерина оставила работу, и постоянно находилась возле мужа. Она рассказывала: «У Бронечки случился второй инсульт прямо на железнодорожном вокзале, когда он покупал билет до Питера. Спешил на съемки. Его тут же привезли домой. Он еще сам сумел подняться на четвертый этаж. Пришел и говорит: «У меня голова сильно болит». Три дня Бронечка был в коме. Я ночевала с ним в больнице на одной койке. Кормила его, помогала ходить. Дело пошло на поправку — он опять выкарабкался». Но денег на жизнь у семьи Брондуковых не было, и Екатерина зарабатывала, став шить на заказ концертные платья для звезд украинской эстрады. Сам Брондуков снова нашел в себе силы вскоре подняться с постели, и начал закаляться по методу Порфирия Иванова. Он снова хотел сниматься, но кино в это время практически не снималось, и актер оказался невостребованным. И семья Брондуковых оказалась практически средств к существованию. Украинские власти оценили кинематографические заслуги Брондукова в 93 гривны (около 45 долларов), и добавили их к пенсии, которую, по словам жена Брондукова власти обещали сделать 624 гривны, но на самом деле она составляла 543 гривны. Еще Брондукову ежемесячно присылала 1000 рублей из Москвы Гильдия актеров России. Так же он получил «Знак Почета» от президента Украины, часы от мэра Киева и единоразовые 200 гривен от украинского Союза кинематографистов. Екатерина Петровна вспоминала: «В наше время многие мужчины сломались, потому что раньше были кормильцами, а потом стали немощными и никому не нужными. Никогда не забуду, как младший сын пришел домой, а Боря плачет: «Богданчик, нам кушать нечего». Боря ходил на рынок, где знакомый мясник давал ему целую сумку костей вроде как для собаки. На самом деле мы из этих костей варили суп себе. Когда нечего было кушать, Боря на целый день уходил гулять по Киеву. Я волновалась, говорила: «Ты же голодный». А он: «Ничего, мне кто пирожок даст, кто булочку». Наверное, люди узнавали его и угощали».
Последний раз на экране Борислав Брондуков появился в 1997 году в картине «Хиппиниада, или Материк любви», после чего у него случился третий инсульт, и медики решили, что актер не выживет. Но Брондуков через три дня вышел из комы, хотя и остался неподвижным. Денег в семье не стало совсем, и чтобы свести концы с концами, Брондуковым пришлось уехать в старый дом Екатерины в деревне Быковня под Киевом, и сдать квартиру в Киеве. Вырученные средства уходили на лекарства для Брондукова. После сложнейшей операции по удалению гематомы мозга врачи предупредили родных Брондукова - вероятность летального исхода – 99 процентов. Но Борислав жил, и во многом это была заслуга его жены Екатерины Петровны. Она давала ему таблетки, ставила капельницы, кормила кашей из ложки, вытирала ему слезы, переворачивала на другой бок, мыла и ласково называла Бронечкой, несмотря на то, что положение семьи было бедственное - порой не за что было купить хлеба. Брондуков не говорил и почти не двигался, только смотрел и плакал, когда кто-то из товарищей приходил его навестить. Он так же плакал, когда пересматривал «Афоню» или «Приключения Шерлока Холмса». И плакал, если кто-то говорил о его болезни. Борислав Николаевич слышал, что говорят вокруг, но никто не знал, о чем он думает. С окружающим миром его связывали только глаза, и его пронзительный и немного укоризненный взгляд было трудно выдержать окружающим. Через год у актера начались приступы эпилепсии.