Винтокрылые машины учат летать постепенно, шаг за шагом. Технологический цикл новый вертолет проходит поначалу в каждом цехе, где без «горячего» запуска тщательно проверяется установленное оборудование. Потом на летно-испытательной станции долго и скрупулезно проверяется работа двигателя, проводится регулировка всех систем. Наконец наступает великий день: новая машина отрывается от земли. Первый полет, как правило, это десятиминутное висение в воздухе на небольшой высоте. От летчика-испытателя требуется огромное терпение, внимание, выдержка, чтобы не упустить ни малейшего отклонения в поведении еще не оперившейся птицы.
Наверняка такая же концентрация потребовалась Владимиру Хореву в тот решающий день 27 октября, когда был эвакуирован Ми-8, лежавший почти у вершины Эльбруса. В одном экипаже с ним работали: второй пилот из Торжка Дмитрий Зипир, ростовские "военведовские" вертолетчики - штурман Дмитрий Кононов, бортинженер Денис Кошурников, бортоператор Виталий Моргуновский.
Тяжелая машина сантиметр за сантиметром подошла к склону горы, коснувшись камней левым колесом шасси. На землю десантировалась группа монтажников. Второй заход, подцепка груза. Двигатели вышли на максимальный взлетный режим, а Ми-26 висел как привязанный к месту. Измеритель веса на внешней подвеске показал значение - три тысячи килограммов, вместо ожидаемых расчетных двух тысяч.
Создалась угроза аварии. Ми-26 смог поднять фюзеляж «восьмерки» всего лишь на метр от земли, в то время как было необходимо набрать высоту и перенести груз через гряду камней и 15-метровые скалы.
Мгновенно проанализировав ситуацию, Хорев принимает решение на выработку топлива при висении до минимально возможных 1100 килограммов. После этого груз предстояло протащить по ледниковому желобу через неширокую щель в скалах. Задача усложнялась тем, что висевший на внешней подвеске фюзеляж начало раскручивать сильным потоком воздуха, который образовывался от несущего винта.
Груз качался на тросах и пролетал рядом со скалами. Казалось, беды не избежать. Хорев старался парировать эту раскачку, двигая ручкой управления. Нехватка кислорода, недостаток мощности двигателя усугублялись сложностью визуального ориентирования: горизонт был искажен склоном Эльбруса.
При остатке топлива в 1150 килограммов управляемость машины немного улучшилась. Хорев принял решение взлетать. Когда фюзеляж «восьмерки» плавно прошел через каменные ворота, экипаж 26-го вздохнул с облегчением. Машина вышла на склон ледника и устремилась вниз, увеличивая скорость. Несущий винт получал дополнительную тягу, и наконец Ми-26 перешел на нормальный режим полета.
Основной и самый тяжелый груз был аккуратно уложен на землю. На последних каплях горючего Ми-26 приземлился на площадке «Базовая».
Остальное было уже делом техники. Последней вытаскивали хвостовую балку, которая основательно вмерзла в лед, но Хореву удалось ее вырвать. Уложив груз на склон, он пилот сместил вертолет чуть выше, чтобы забрать наземную группу. Когда майор Ершов и капитан Перов запрыгнули в чрево Ми-26, вертолет поднял груз в воздух, унося последнюю эвакуируемую часть «восьмерки». На этом полеты на самую высокогорную в мире площадку для самого тяжелого в мире вертолета Ми-26 закончились.