А.Хамзин (второй слева)

А. Тур, командир подгруппы прикрытия

До начала боя мы так же успели захватить 3 духов с автоматами. В бой мы вступили, практически сразу, так как в сторону 1 группы бежало порядка 20-30 духов, которые огнём моей группы были частично уничтожены, часть вернулась назад под прикрытие домов. После этого, я приказал каждому разведчику проделать амбразуры в стене шомполами, что нам очень скоро помогло, так как вскоре духи бросились в атаку, но были остановлены. Позже они предприняли ещё одну попытку, но мы находились за стеной и в то же время вели прицельный огонь. Между нами и духами было порядка 20-30 метров открытого пространства. Кроме того, отбивая атаки духов, мы не прекращали держать под контролем подходы к 1 группе с севера и востока. Первую безоткатку, которую духи подтащили к месту - где находились ребята, мы уничтожили из "Утёса" (потом патроны к нему закончились и основную часть боя он стоял просто куском железа). Поняв, что атаковать нас сложно духи стали методично рушить стены, за которыми мы укрывались, из безоткаток и гранатомётов (к концу боя восточная стена была практически разрушена).

А. Хамзин , командир 3 роты

8.45.
Первые выстрелы из безоткатки выбили куски глинобитной ограды загона для домашнего скота. Затем «духи» перенесли огонь чуть повыше и стали методично разбивать стены и куполовидную крышу нашего укрытия. Уханье безоткатного орудия перебивалось солидным таканьем ДШК, а чтобы нам было совсем нескучно, во все окна и двери с трех сторон долбили одиночными -снайперы, не давая ни высунуться, ни поднять головы.
Во время очередной схватки нам, уже с Сашей Серендеевым и Сергеем Пановым, снова пришлось драться с «духами» практически врукопашную. Ведя огонь впереди себя, я как-то особенно ясно услышал длинную автоматную очередь совсем рядом, и тут же, вместе с разворотом своего ствола, увидел стреляющего в меня «духа», почувствовал резкий удар по правому предплечью. В положении, когда тело и автомат тесно переплетены между собой, только одна пуля из той смертоносной очереди, минуя голову и сердце, протиснулась где-то под плечом. «Духу» повезло меньше – о нем позаботился Сергей Панов.
Уже в домике рядом со мной оказался санинструктор Валера Лобов. Он вспорол рукав, повторяя одну только фразу: «Не смотри сюда, не смотри, не надо». Опытный, обстрелянный Валера знал, что вид своих ран сил не прибавляет. Но я удержаться не смог: выходное отверстие в 8-7 см, желто-белые осколки кости, яркая кровь, толчками изливающаяся из раны. Валера быстро перевязал, наложил жгут, вколол два промедола. Жить стало, кажется, легче.
Наконец подошли на помощь штурмовики Су-25, запрашивая на подходе «Землю». Я ответил:
- «Воздух, Воздух! Я - «Герцог», нахожусь в двух домах на северной окраине кишлака Кобай, обозначаю себя дымом». От брошенных дымовых шашек повалил густой оранжевый дым.
– Видим, дорогой, видим. Наводи.
– Работайте 50 метров южнее, западнее, восточнее меня. Триста-четыреста метров южнее и восточнее ДШК.
– Так близко не сможем, но попробуем.
Минуту спустя, после разворота и выхода на боевой курс, летчики выпустили НУРСы. Хвостатые огненные стрелы с оглушительным визгом проносились рядом с нами, наводя страх и ужас на окруживших нас душманов. Так же точно работали и три остальные пары с перерывом в 40–50 минут. Последней не повезло – по уходившему с боевого курса Су-25 выпустили «Стингер» – новейший зенитно-ракетный комплекс. Со своего места я четко видел два облака пыли, а затем начало дымного следа поднимающихся наклонно вверх смертоносных ракет. Из радиообмена я понял, что одна из них попала в самолет, и летчики свою работу заканчивают.
После боя ребята из батальона рассказали, что летчики чудом посадили поврежденную машину и сами остались живы. (О поддержке штурмовиков читайте здесьhttp://www.odnoklassniki.ru/zhiznrodin/topic/62978202599667 )
А потом все началось сначала. «Духи» никак не могли отказаться от мысли стереть нас с лица земли. Возобновила огонь безоткатка, гранатометчики старались как можно точнее стрелять в нас. Шел четвертый час боя. Уже пару раз приходилось расслаблять и вновь затягивать резиновый жгут на плече, а боль, временами становившуюся нестерпимой, заглушать промедолом. Внезапно в комнате раздался оглушительный взрыв, поднялся клуб пыли. Я, оглушенный, мало что соображая, выполз к выходу, к свету и воздуху. Вся правая сторона лица и тела были посечены осколками, из правого уха текла кровь. В оседающей пыли я смог увидеть, как кто-то на четвереньках тоже выбирается из комнаты.
– Коля? Валера?
– Это я, Валера.
– Что с Николаем?
– Не знаю.
У окна, обращенного к «духам», лежало что-то бесформенное, что-то уже неживое, покрытое густой пылью – то, что было Николаем Веремчуком. Вернувшись, мы с Валерой тупо и заторможено смотрели на него, пытаясь осознать случившееся. Оказалось, что граната от РПГ, влетев в окно, попала Николаю в затылок и, разорвавшись, снесла ему голову. Осталась лишь нижняя челюсть с зубами, свесившаяся на грудь. И все...
Было ясно, что своей страшной смертью Николай спас и меня, и Валеру.
Нахлынуло чувство полного равнодушия и бессилия перед происходящим. Я привалился к стене, вытянул ноги и положил левую руку на рукоятку пистолета. Стоящее в зените солнце и здесь не оставило в покое. Сквозь полузакрытые веки я увидел перемещающуюся тучу пыли: «Ну, вот, кажется, и броня. Скоро все кончится...» Вместо долгожданной брони из клубов пыли показалась «бурбухайка», битком набитая душманами. Отчаявшись взять нас с трех сторон, «духи» вызвали подмогу, чтобы окружить нас полностью. «Бурбухайка» остановилась у подножья горки, где расположились разведчики Саши Тура. Внезапный огонь сверху вниз, почти в упор, с 50–70 метров, был смертельным.