К селу со всех сторон подходит лес с тонкими лиственницами, словно сошедшими с японских гравюр. При том что здесь японское господство ограничивалось военной оккупацией в 1920-25 годах. На самом деле такими их делают морские ветры:

У околицы - раритетный японский самосвал "Исузу". Такие поставлялись в СССР в 1971-87 годах, и почти не встречаются за пределами Дальнего Востока.

Село стоит чуть в стороне от моря, а между его избами и берегом на добрую пару километров раскинулся пустырь бывшего лесхоза, заваленный битой техникой и обломками брёвен:

Всё, что от него осталось - занимающие одно здание на дальней от села стороне пожарная часть и дизельная станция, работающая в том числе на Тромбаус и Виахту. Там работа кипит - тарахтят генераторы, работяги суетятся у нового, пока не привычного, пульта, и в гараже ждёт вызова одинокая, но блестящая свежей краской пожарная машина.

Кадр выше снят с огромного бака, стоящего посредине лесхозной разрухи:

Забираться на него было страшновато, но свойскость Лёхи, оставшегося внизу, как-то добавила смелости:

Село прижато к морю лесистыми сопками. Не очень высокими - метров 300-400, но силуэты их вполне горные:

Масштабы разрухи же вокруг бака какие-то постапокалиптические. Вот баржа в полукилометре от моря, словно заброшенная сюда гигантской волной или взрывом:

Хойский мыс и сопки над Александровском-Сахалинским. А вот материка не видать - ширина Татарского пролива здесь без малого 100 километров.

Хойский мыс местные называют просто - Крокодил. Действительно, морда гавиала, причём такого гигантского, что связываться с ним не рискнул бы даже Годзилла. А пирс лесхоза когда-то был таким же ряжевым, как мост, но настил его со временем то ли люди растащили на дрова, то ли разломало море.

С другой стороны из-за леса торчит корма японского сухогруза:

Сам берег такой же пустынный, и плавник разбросан по нему как обломки погибшей цивилизации:

Кажется, самый живописный корабль-призрак, что я видел: