А. Тур, командир подгруппы прикрытия

“Бурбухайку” с духами подожгли при помощи гранатомёта (РПГ-22), отличился Саша Чинахов. Духов били из стрелкового оружия. Подкрепление, на которое рассчитывали атакующие, было полностью уничтожено. За время боя в моей группе почти все были контужены и трое тяжело ранены: Сергей Караев (в голову), Слава Мыльников (в руку), фамилию третьего, к стыду своему, не помню. Хоть и стреляли мы, в основном, одиночными, за исключением, когда отбивали атаки и били духов из “борбухайки “, к приходу группы 2-й роты патронов почти не оставалось, гранат к подствольникам - не осталось вообще.

А. Хамзин, командир 3 роты

Наше спасение пришло с мощным танком, который быстро заставил замолчать пулеметы и безоткатки «духов». Под его прикрытием за нами подъехали бронетранспортеры. Так закончился этот бой, в котором мы воевали против более чем 300 душманов – только перед нашими домиками их лежало около сотни. «Духи» лишний раз убедились, что спецназ умеет воевать и предпочитает смерть плену.
Для меня же война осталась позади. А впереди были госпиталя: Кабул, Москва, Ленинград, и вся остальная жизнь.

Г. Должиков, ком. 2 роты

Для меня тот день начинался как всегда. Суббота, заботы парко-хозяйственного дня. Вечером баня, большая радость в Афгане. Хотя нет, сегодня еще запланированный облет. Лечу сам, группа от 2-го взвода. После завтрака иду в штаб получить задачу. Там какая-то натянутая тишина. Что случилось? Третья рота ведет бой, с 8.00 нет связи. Облет отменяется, но группу держать в готовности.
Час дня. Получил приказ на выход бронегруппы, узнал, где находится 3 рота. Недалеко, но точной информации в штабе нет. Боль в шее еще напоминала о недавнем подрыве. А уверенности, что везение повторится, нет.
— Ерунда, тебе им только броню подставить, — успокоил комбат. — Вторым офицером пойдет начальник инженерной службы капитан Чернышев. Я попросил пехотного комбата, они тебе танк дадут.
В 14.30 колонна, проскочив Кандагар, остановилась у блокпоста.?
Командир заставы встретил меня у входа в блиндаж:
— Дела у ваших, похоже, дрянь, с утра долбятся, а сейчас затихли.
Холодный пот прошиб от этих слов.
— Я за танком.
— Вон стоит, бери. Только очень прошу — не сгуби ребят и танк.
— Ладно, постараюсь, — без энтузиазма ответил я.
Экипаж с интересом смотрит на меня.
— Ну что, ребята, готовы?
— Мы-то готовы, только у нас всего шесть снарядов, — спокойно ответил один из танкистов, сидящий на башне.
Видимо, это не последнее горе на мою голову сегодня.
Минут сорок двигались, обходя каждый подозрительный бугорок. Вот уже и точка, которую дал мне комбат. Тишина. Держимся ближе к скалам, чтоб не достали из гранатомета.
Беру пару бойцов и лезу на ближайшую скалу. Сверху открывается красивый вид на кишлак: сады, дувалы, стены и крыши домов. Через бинокль всматриваюсь вдаль. Где же они?! У подножия скалы, в загоне для скота, заметил разведчиков.
Спустились вниз, на двух БТРах подъехали к загону, остальную технику оставил под прикрытием скалы. Командир группы Саша Тур начал объяснять мне, где находятся две другие подгруппы. У Хамзина вроде нормально, а Удовиченко молчит. «Духи» нас заметили, над загоном прошуршали два снаряда безоткатки, разрывы с большим перелетом. В обстановке разобрался. Можно действовать.

А. Тур, командир подгруппы прикрытия

По прибытии брони, мы прикрывали работу группы эвакуации, и ушли только когда вывезли всех. Я уходил последним.

Г. Должиков, командир 2 роты

Оставляю один БТР этой подгруппе, с остальной техникой сдвигаюсь метров на 800 правее. На господствующий холм загоняю танк. Хорошая позиция. Из кишлака полетели гранаты. Четыре-пять разрывов с большим недолетом. Прямо из кишлака они достать танк не смогут, а ближе подойти мы им не дадим. Нужно действовать, солнце уже давит на горизонт.
Решил под прикрытием огня танка и своей группы, которая окопалась на бугре, на двух БТРах только с экипажами подскочить к группам, подставить им борта и уходить. С левой группой (Хамзина) все ясно. Они обозначают себя. А правую нужно искать, хотя дом, в котором они находились, видно. К Хамзину отправляю Чернышева, сам еду искать Удовиченко. БТРы разъехались в разные стороны.
Машина переваливается через остатки дувалов. Всматриваюсь в развалины. Вдруг БТР резко встал. Впереди три наших разведчика. Их позы не оставляют надежды.
«Механик, вперед! Чего уставился?!». Машина тронулась, объехав тела. У стены дома лежит еще один, рядом с головой чернеет радиостанция. Из дверного проема торчит ствол ПКМ.
Выпрыгиваю из бокового люка, бегу в дом, заглядываю внутрь. Там лежат три разведчика, один зашевелился, издал радостный возглас.
— Где остальные?
— Не знаю, — с трудом ответил солдат.
Перевернул на спину одного, потом второго. Признаков жизни нет. Боковым зрением заметил какое-то движение за окном, дал туда несколько очередей. На всякий случай кинул за окно гранату. Нужно быстрее уходить из этой западни. Начал поднимать третьего. Он ранен в грудь и живот. Стараюсь не обращать внимания на его стоны, тащу его к БТРу. Пулеметчик помогает внести раненого внутрь.
Бегом возвращаюсь к дому. И вдруг, — земля уходит из-под ног. По инерции кувыркаюсь ближе к стене. Смотрю на ноги. Левая ступня разворочена, пыль и песок быстро становятся бурыми.
Новые кроссовки испортили, гады. На правой — кровь ниже колена. Паники нет, сказывается опыт. Восемь месяцев назад, после первого ранения, минут 30 не мог прийти в себя. А солдаты сидели вокруг и не знали, что делать, ждали, когда я очухаюсь и подам хоть какую-нибудь команду. Но тогда мы были охотниками, а теперь охотятся на нас. И сколько они нам дадут времени на раздумья, неизвестно.
Прижался спиной к дувалу, осмотрелся, и к своему ужасу обнаружил, что свой автомат оставил около люка БТРа, когда втаскивал раненого. В руках у меня автомат калибра 5,45 без подствольника. Полные магазины в нагруднике бесполезны, патроны в них калибра 7,62. Отстегнул магазин от автомата. В нем три трассера. Думаю, волосы у меня встали дыбом. Раненый и без оружия, хуже не придумаешь.
«Духи» бьют по БТРу, уже вторая граната прошла над самой башней, к счастью, обломок дувала прикрывает борт. Нужно ползти, подобьют БТР — тогда хана. До машины всего метров 30, но как их преодолеть?
С холма бухнуло танковое орудие, снаряд с шелестом прошел над нашими головами, мощный взрыв совсем рядом зашатал землю. Молодцы ребята — снайперы! Надо уносить ноги, вернее, то, что от них осталось. Ползу на трех точках...
БТР задом пятится к дороге, внутри кричит раненый разведчик. Пулеметчик стреляет длинными очередями из ПКТ. Так, не разворачиваясь, пятимся до самого холма. Мимо проносится БТР с первой подгруппой, им удалось эвакуироваться без проблем.
Чернышеву придется возвращаться в кишлак, теперь с десантом. Я ему объяснил, как и что делать. Где лучше поставить БТР и где лежат тела разведчиков. Вызвал командира танка. Поблагодарил за снайперский выстрел и попросил повторить: 4 снаряда вокруг того места, где я был, куда снова пойдет БТР, заберет погибших.
Четыре раза прогрохотало орудие, БТР с десантом на борту рванул вперед. Потянулись томительные минуты ожидания. Стрельбы почти не слышно. Мы молча сидим с Анваром у колес БТРа. Уколы промедола вызвали временное облегчение.
Картина: два ротных, один с перебитой рукой, другой с раздробленной ногой. И каждый понимает, что это еще не все. Мы не можем уйти, пока не соберем всех.
Санинструктор из роты Анвара перевязывает мне ногу, осторожно извлекая торчащие осколки костей. У самого полностью забинтована голова, видны только глаза, но руки работают сноровисто и что-то еще говорит успокаивающее. С холма крикнули: «Кто-то из наших сам идет сюда!». Из-за холма показался врач, старший лейтенант. Он шел неуверенной походкой. Правая сторона куртки коричневая от крови, автомат нес за ремень, цепляясь магазином о землю.
Подойдя к нам, он, щуря близорукие глаза, громко заявил:
— Вы меня бросили.
Его обиженный тон непроизвольно вызвал улыбки.
— Да ты что, Вася, мы не знали, где ты, — вяло оправдывался я.
— Я же махал тебе платком, когда ты проезжал мимо кладбища, — не меняя тона, сказал врач.
— Ладно, лучше скажи, где Удовиченко.
— Он тяжело ранен, лежит там, на кладбище.
Я позвал сержанта. Врач объяснил ему, где лежит майор Удовиченко. По прямой, метров 400.
Через 15 минут вернулись оба БТРа. Анвар провел перекличку своего отряда. Все на месте — и живые и мертвые.
Вот теперь можно уходить. Солнце коснулось горизонта. БТРы, ощетинившись стволами пулеметов в сторону кишлака, помчались под прикрытие скалы, там к нам присоединился БТР с подгруппой Саши Тура. Позади грозно шел танк, развернув пушку с последним снарядом в сторону кишлака. Над ним нависла жуткая тишина. Сотни ненавидящих глаз провожали нас. Но желания охотиться на спецназ у них уже не было. Ни одного выстрела не прозвучало нам вслед.