До конца войны Маргерит так и не знала, увидит ли мужа вновь. «Ни секунды я не вижу необходимости сохранять мужество. Возможно, для меня это было бы как раз трусостью — сохранять мужество. Сюзи сохраняет мужество ради своего малыша. А мой ребёнок, наш с Робером ребёнок, умер при родах — он тоже жертва войны… Так что я одна. Зачем же в таком случае беречь силы? Мне не за что бороться. А о той борьбе, которую я веду, никто не может знать. Я сражаюсь с видениями. Бывают минуты, когда они сильнее меня, тогда я кричу или выхожу из дому и брожу по Парижу», — пишет Маргерит в дневнике, который потом, через много лет, переработает в автобиографический роман под названием «Боль».

Ночью 24 апреля её разбудил ночной звонок: Робер выжил. Его спас Миттеран, который отправился в Германию и случайно обнаружил друга в Дахау умирающим в последней стадии истощения. У Маргерит случился нервный срыв, ожидание мужа стало для неё навязчивой идеей, она не может ни о чём другом думать и практически перестаёт есть.

В конце концов Робер приехал в Париж. Маргерит вспоминала об этой встрече в дневнике: «Война выходила из меня воплями… Я не помню, как и когда оказалась перед ним, перед Робером… Он улыбается… По этой улыбке я вдруг узнаю его, но будто издалека, как если бы видела в конце туннеля. Улыбка у него смущённая. Он извиняется, что дошёл до такого жалкого состояния, стал тенью человека. А потом улыбка исчезает. И он опять становится незнакомцем. Но я уже знаю, что этот незнакомец — Робер, что он не изменился».

Источник:

Маргерит Дюрас и Робер Антельм в Италии недалеко от Каррары после освобождения из Дахау

После возвращения Робер с Маргерит основал издательство ditions de la Cit Universelle и издал автобиографический роман о своей жизни в концлагере: в 1947 году увидел свет «Род человеческий». Между тем Маргерит на долгие годы забудет о своём дневнике. В 80-е Дюрас случайно обнаружит его в шкафу в сельском доме и опубликует под названием «Боль».

Любовь моя

Маргерит и Робер остаются близкими друзьями, но сохранить супружеские отношения после всего пережитого не могут. Они разводятся в 1947 году, и Маргерит выходит замуж за бывшего соратника по Сопротивлению Диониса Масколо. Вскоре она рожает от него сына, Жана. «Для меня роды тесно связаны с чувством вины… [Недаром] первое проявление новой жизни — это крик боли. Крик кого-то, кто не хочет выходить», — говорила Маргерит.

После рождения сына Маргерит и Дионис продолжают жить с Робером в квартире на улице Сен-Бенуа. Робер вступает в Коммунистическую партию, и Маргерит следует его примеру. С товарищами по партии отношения у неё складываются непросто. Маргерит ведёт себя независимо и критикует решения партии, за что её в конце концов оттуда исключают в марте 1950 года. «Во мне есть желание отомстить за несправедливость. Вот почему я интересуюсь политикой. Я никогда не изменюсь: я всё ещё коммунистка. [Хотя] я знаю, с коммунизмом покончено. Он никогда не наступит, это невозможно», — скажет Маргерит позже в одном из интервью.

В послевоенные годы она много пишет — и в 1949 году приносит в издательство Gallimard тот самый роман «Плотина против Тихого океана» о французской вдове, живущей в Индокитае с двумя детьми. Их дом постоянно находится под угрозой затопления океаном, и француженка решает построить плотины, чтобы защититься от стихии.

Источник:

«Мать засеяла большой участок вокруг бунгало. Те же люди, которые строили плотины, пришли потом пересаживать рис на огромную площадь, обнесённую плотинами.

Прошло два месяца. Мать часто ходила посмотреть, как растёт рис. Он всегда прекрасно рос до большого июльского прилива. Потом, в июле, море, как обычно, поднялось и стало наступать на равнину. Плотины не выдержали. Крошечные крабы, обитающие на рисовых полях, изгрызли их. Они рухнули за одну ночь, — писала Маргерит. — Кто, в самом деле, мог бы сохранить хладнокровие и смотреть, не впадая в отчаяние и ярость, как эти плотины, трепетно возводимые сотнями крестьян, пробуждённых наконец от тысячелетнего оцепенения внезапной и шальной надеждой, рушатся как карточный домик, прямо на глазах, за одну ночь, под стихийным и неумолимым натиском океана?»