Истории людей, о которых мы уже не помним, но чьи имена произносим до сих пор.

Хулиган

Слово «хулиган» когда-то было фамилией ирландской семьи, которая проживала в лондонском районе Саутуарк. Ее члены отличались буйным нравом: дебоширили, участвовали в погромах и разбоях. Банда Хулиганов упоминается в полицейских отчетах 1894 года и газетных хрониках Лондона конца XIX века. В некоторых источниках упоминается глава банды — молодой ирландец Патрик Хулиган: он работал вышибалой, а в свободное время вместе с братьями грабил и избивал людей на улицах.
На рубеже XIX–XX веков образ Хулиганов приобрел юмористические оттенки: в Англии об ирландской семье сложили веселую песню, в США представитель семьи стал героем газетных комиксов, которые издавались в New York Journal с 1900 до 1932 год, а затем и фильма. Образ «счастливого хулигана» стал самой популярной работой художника Фредерика Берра Оппера .
В 1904 году словосочетание «хулиганские действия» использовал в своем рассказе Артур Конан Дойль («Шесть Наполеонов»). Семейки Хулиганов давно нет, а слово прочно вошло в лексикон многих языков мира.

Хью Уильямс

Счастливчиков, которым удается выжить при кораблекрушении, британские моряки называют общим именем: Хью Уильямс. За ним стоит целая череда удивительных совпадений.
5 декабря 1664 года в Великобритании в проливе Менай затонул пассажирский корабль: 81 человек погиб, а выжил только один — его звали Хью Уильямс. Спустя век 5 декабря 1785 года в том же проливе потерпела кораблекрушение другая шхуна — с 60 пассажирами на борту, и снова единственным выжившим оказался человек по имени… Хью Уильямс. 5 августа 1820 года судно с 25 людьми на борту столкнулось с угольной баржей и затонуло в Темзе. Выжил лишь мальчик 5 лет, его звали… догадайтесь сами как. И еще один случай произошел 19 августа 1889 года: угольная баржа Лидса ушла под воду, и из девяти мужчин выжили двое — дядя и племянник, обоих звали Хью Уильямс.
Скептики, не верящие в тайну имени и прочую мистику, объясняют эти совпадения распространенностью имени и плохими условиями для судоходства: например, пролив Менай очень мелководный, и в нем часто тонули суда. Однако все эти доводы разума не помешали популярному имени стать нарицательным для непотопляемых счастливчиков. Существует поверье, что, если этим именем назвать ребенка, он никогда не утонет.

Сусанин

Это шутливое прозвище для гидов и проводников, которые плохо знают дорогу, нам хорошо известно. Сусаниными их зовут в честь крестьянина из села Домнино Ивана Сусанина, который в 1613 году спас от смерти юного царя Михаила Романова и его мать. Став проводником для польско-литовского отряда, он намеренно повел их не той дорогой и, уличенный во лжи, не сознался, а принял мученическую смерть: его пытали и изрубили в «мелкие куски». Его подвиг описывает сам царь в жалованной грамоте наследникам Сусанина в 1619 году.

Дон Жуан и Казанова

Оба эти прозвища происходят от имен реальных мужчин.
Прототипом Дон Жуана (также встречается Дон Джованни и Дон Гуан) считается некий дон Хуан Тенорио из Испании — представитель одного из севильских родов, придворный короля Кастилии Педро I Жестокого. По легенде, дон Хуан жил в XIV веке и пользовался защитой своего покровителя, приводя в ужас своей безнравственностью жителей Севильи.
Прототип Казановы — венецианец Джакомо Джироламо Казанова, любивший женщин, путешествия и авантюры. Он жил в XVIII веке и стал известен благодаря мемуарам «История моей жизни»: в этой книге упоминается более чем о 120 связях с женщинами, девушками и даже мужчинами.
Образы Казановы и Дона Жуана прочно вошли в литературу и стали нарицательными именами для мужчин, соблазняющих большое количество женщин. Служат синонимами для слов «волокита», «распутник» и «бабник».

Брут

Ироничное прозвище для вероломных друзей. Часто используется в составе выражения: «И ты, Брут!» Произошло от имени римского сенатора Марка Юния Брута Цепиона, который, будучи приближенным и другом Цезаря, принял участие в заговоре против него и участвовал в убийстве. Когда началось нападение, Цезарь пытался сопротивляться, но, увидев Брута, по преданию, произнес: «И ты, дитя мое!», замолк и больше не сопротивлялся. Этот сюжет стал знаменит благодаря Шекспиру и его трагедии «Юлий Цезарь» — имя Брут стало восприниматься как синоним предательства и коварства близких людей.