Покрутившись по лагуне, под тем же большим мостом лодка возвращается в Энзели, и прежде, чем подойти на пристань, делает круг практически до открытого моря. За набережной - многоэтажная застройка, типичная и для немаленьких Энзелей, и для и любого другого города в Иране:

Нынешняя набережная 700-метровой длины была обустроена в 1928 году, и видимо по аналогии с соседним Баку, называется Бульваром. Здешний бульвар конечно поскромнее, покороче да поуже, и всё-таки по нему приятно погулять. Тем более зелёная аллея тут действительно есть, и закрытым на Рамадан кафешкам по другую её сторону персы предпочитают пикники на траве. На бульваре, над валунной набережной, мирно соседствуют памятники шахидами, киоски с экскурсиями в лагуну и забавные инсталляции - тут, например, можно сфотографировать с крыльями за спиной:

К бульвару и сам Персидский Харбин примыкает вплотную, и на круглой площади в окружении старых домов - конечная для савари и автобусов из Решта:

А при виде дома в конце площади легко забыть о том, что находишься не в России. Типичная контора, или банк, или гостиница, или магазин пузатого купчины где-нибудь в уездном городе от Гапсаля до Владивостока - но здесь этот дом экзотичен! В персидской википедии он упоминается как банк, скорее всего - Ссудно-учётный банк Персии.

Последний основали братья Лазарь и Яков Поляковы из Ростова-на-Дону, потомки евреев из Слонима, сделавшие неплохой бизнес в Новороссии и решившие инвестировать в "страну третьего мира". Их главным интересом было строительство проезжих (а не вьючных, как было тогда) дорог в Тегеран с территории России, и под это дело братья учредили в 1889 году "Товарищество промышленности и торговли Персии и Средней Азии". Два года спустя оно было реорганизовано в Ссудно-учётный банк Персии, видимо служивший посредником между Поляковыми и местными подрядиками. Дальше проектом заинтересовалось русское правительство, в 1894 году банк сделался государственным, и в начале ХХ века через него проходили все инвестиции России в Иран. Головной офис Ссудно-учётного банка располагался в Тегеране. отделения действовали во многих персидских городах, но хочется думать, что это здание в порту Энзели братья Поляковы построили ещё в 1889-м, в самом начале проекта:

Рядом - памятник уже другой эпохи, самый роскошный в Энзелях 4-этажный особняк Али Аббаса Рамазани (1925-27). В 1969 году здесь расположился суд, а теперь, судя по лавкам на первом этаже и пустым окнам на последнем, и он переехал куда-то:

Улица, на которой он стоит, выводит к тому самому кораблю-памятнику, причалу экскурсионных лодок и белой "Хафизии" на углу. Вот справа её боковой фасад, а слева старый домик, явно построенный персами в подражание русскому зодчеству:

У дома с другой стороны от "Хафизии" - совершенно отечественного вида деревянная дверь, вполне может быть, что привезённая сюда с той стороны Каспия. Здесь мне хочется предположить контору Лианозовых - на самом деле первых крупных инвесторов царской России в шахский Иран. Может быть, дело здесь в том, что настоящая их фамилия - Лианосян, а в Россию, вернее в грузинский Сигнахи, их предки приехали из Исфахана. И видимо встряхнув старые связи, в 1873 году Степан Лианозов получил у Насреддин-шаха промысловые концессии в Гиляне и Мазендеране, где впервые в мире наладил промышленную добычу чёрной икры. Сцену из "Ивана Василича" про "икру чёрную, икру красную, икру заморскую баклажановую!" помнят все, но Степан Мартынович понимал, что на одной только отечественной аристократии далеко не уедешь, и вот уже армянин продвигал добытую в Персии икру на европейские рынки под брендом "Русский Деликатес". Промыслы он разделил на 5 участков в устьях впадающих в Каспий рек, каждый из которых специализировался на своей породе осетровых. В Энзелях же был центр этой системой, где опорой армянского купца сделались невесть как попавшие сюда староверы - может быть, Лианозов привлёк к делу липован из дельты Дуная? Или, как часто бывает в Закавказье, со староверами путают молокан, обживавшихся в 19 веке от Баку до Карса. Всего на Лианозовских промыслах единовременно трудилось до 2000 русских подданных - в основном, конечно, сезонных работников, живших на судах и времянках у моря. Степан Лианозов умер в 1894 году, но едва ли не успешнее в делах был его брат Геворк, в соседнем Баку один из крупнейших нефтепромышленников. Ему и перешли энзелийские рыбные промыслы, и хотя добыча на них не уменьшилась, теперь съедобное "чёрное золото" оказалось на втором плане за "чёрным золотом" горючим. В целом, Лианозовы входили в десятку богатейших фамилий царской России, бизнес их становился всё более глобальным, капиталы и производственные цепочки соединялись с европейскими, ну а походя эти олигархи вкладывались и в другие прибыльные проекты. Например, в подмосковные дачи, о чём напоминает теперь столичный район Лианозово. После революции Степан Лианозов (сын Георгия и племянник "исходного" Степана, к тому времени стоявший во главе их империи) спешно выехал в Финляндию, поддерживал генерала Юденича, а с его разгромом перебрался в Париж. Там, вместе с ещё несколькими беглыми олигархами, он основал "Торгово-промышленный комитет", находившийся в очень странных отношениях с Советской Россией: формально антисоветская организация, "Торгпром" исправно покупал советские товары за так нужную большевикам валюту. Икорные промыслы же советская власть безвозмездно уступила Персии, персам же удалось всё это сберечь - и поныне именно Иран, а не Россия, является крупнейшим в мире производителем чёрной икры.