А. Троицкий и П. Мамонов

ПРОРЫВ НА ЗАПАД И АЛЬБОМ С БРАЙАНОМ ИНО

Осенью 1988 года, "Звуки Му" вступили в полосу заграничных гастролей. Процесс начался с Венгрии, куда по рекомендации Троицкого группа выехала на фестиваль Hungary Carot ("Венгерская морковка"). Это был весьма авторитетный, престижный форум альтернативной музыки: достаточно сказать, что в его программе значился Джинджер Бейкер. Увы, до "Морковки" бывший барабанщик Cream не доехал, будучи снят в промежуточном аэропорту с самолета из-за наркотической интоксикации.
Наши герои едва не попали в сходную ситуацию, но вышли из нее с честью. За сорок минут до выхода на сцену почтительные венгры внесли в гримерку "Звуков Му" ящик пива и ящик вина. Девственные в плане масштабов заграничного сервиса братья Мамоновы потребовали от Липницкого выяснить, что это значит. Получив предсказуемый ответ, они за полчаса набрались до состояния глубокого сна. В шоке от происходящего стали напиваться и остальные члены группы. Но, в конечном счете, железная воля подсознания Петра Николаевича заставила его очнуться, жестоко оживить брата, и в последний момент вся группа вылетела на сцену – в полубезумном состоянии. Играли агрессивно, раскованно, блестяще – по воспоминаниям членов ансамбля, это был их лучший зарубежный концерт вообще. Овации были столь сильны и продолжительны, что выступавшие после "Звуков" Pere Ubu в течение получаса (!) не могли выйти на сцену.
Вслед за Венгрией последовала Италия, куда "Звуки Му" полетели вместе с "Браво" и "Телевизором". Рим, Падуя, Турин. Но устраивали все это люди, близкие к коммунистам (Unita), и результат получился соответствующий. Если в Венгрии группа получила адекватную, целевую аудиторию, то здесь – более случайную и праздную, да еще и с поправкой на достаточно спокойное отношение к рок-музыке, традиционно процветающее в Италии. Однако никто особо от этого не расстроился, ибо ансамбль находился в состоянии глубокого алкогольного анабиоза. К примеру, когда год спустя, во время повторных гастролей на Апеннинах, местные журналисты поинтересовались мамоновскими впечатлениями от прошлогоднего турне, Петр Николаевич простосердечно ответил: "Извините, ребята, я в Италии раньше никогда не был".
Далее, уже весной 1989 года, была Варшава. С муками освобождавшаяся от советского ига Польша ненавидела все, что к востоку от Бреста, и годом раньше дружно освистала "Машину времени". Когда "Звуки Му" заиграли свою новую "цивильную" программу, публика машинально решила, что это очередной Макаревич, и стала забрасывать ансамбль яблочными огрызками. В дело был экстренно пущен "Серый голубь", и его старый добрый варварский примитивизм дал полякам понять, что перед ними группа антисоветская – и, стало быть, "своя". Свист плавно перешел в аплодисменты.

Концерт в ЦДХ на Кузнецком мосту, 1987 год. Фото Александр Забрин

Но поездка в Польшу состоялась уже после еще одной важнейшей вехи в истории "Звуков Му" – записи альбома в продьюсе легендарного Брайана Ино. Бывший клавишник Roxy Music и продюсер лучших альбомов U2 и Talking Heads, Ино тогда со своей супругой Энтией Норманн-Тейлор возглавил небольшой лейбл "Опал Рекордз" (Opal Records), специализировавшийся на выпуске некоммерческой музыки. Когда на Западе по поводу России начался околоперестроечно-горбачевский бум, Ино решил пошарить в этой огромной и загадочной стране на предмет музыкальной экзотики. Троицкий, уже зарекомендовавший себя в глазах "зарубежных специалистов" в качестве надежного поводыря-Вергилия по кругам русского рока, посоветовал Ино обратить внимание на "Звуки Му". Тот решил, что это – "своеобразный маниакальный минимализм", а Мамонов – "удивительный и страшный тип, явившийся словно из какого-то глубокого средневековья". Назревала запись. Бюджет у Ино был скромный, и он сразу стал на всем экономить. Выяснилось, что прямо в Москве можно дешево арендовать студию ГДРЗ ("Дом Радио") на улице Качалова (ныне – Малая Никитская, а здание это теперь принадлежит ГТРК "Культура"). В общем, решили записать все там, а сведение делать в надежном Лондоне, куда к тому же можно не тащить всю группу, ограничившись Мамоновым-художником и Липницким-директором.
Увы, опытнейший Брайан Ино не знал великой русской поговорки про бесплатный сыр в мышеловке – куда и попался. Первой крупной неприятностью для него стало общение с общественным туалетом ГДРЗ, откуда он всякий раз выбегал с мученическим выражением лица и долго потом тяжело дышал у открытой форточки. Более криминальным моментом стало отсутствие в студии миди-пульта, из-за чего не удалось обработать звук баса и барабанов. В итоге он остался таким же случайно-левым, как был записан, и ритм-секция просела. Наконец, Мамонов, как это уже повелось в студийных условиях, слишком усердно старался петь правильно и точно - с предсказуемо-унылым результатом.
Запись заняла 12 ноябрьских дней 1988 года. Новый этап мучений начался уже в следующем году, в ходе лондонского сведения. В промежутке Петр Николаевич впал в очередной запой, разгар которого пришелся на момент прилета в Лондон, где на 10 дней была заказана дорогущая Air Studio Джорджа Мартина на Оксфорд-стрит. Ино поселил Мамонова с Липницким на квартире своего друга-продюсера Майкла Брука (известного на постсоветских просторах, в частности, по своему совместному с армянским дудукистом Дживаном Гаспаряном альбому Black Rock). Ничего не подозревающий Брук в тот момент безмятежно находился на гастролях. За три дня была полностью истреблена коллекция старинных вин хозяина квартиры, которую он собирал в течение 10 лет. Вернувшись с гастролей, Брук буквально остолбенел. Светские хроники английских газет запестрели заголовками: "Русские выпили коллекцию вина известного лондонского музыканта".